Законопроект о «модернизации» евсюковщины и бойковщины

(ОБЗОР КРИТИКИ ЗАКОНОПРОЕКТА «О ПОЛИЦИИ»)

Законопроект «О полиции», вынесенный на обсуждение интернет общественности 7 августа, в течение всего месяца оставался одним из главных поводов для обоснованной критики.

Как в свете действующей Конституции понимать норму о «презумпции невиновности» милиционера? Что такого содержится в законопроекте, что позволяет говорить о превращении нашей милиции в профессиональную полицию? Как конституционная норма о неприкосновенности жилища соотносится с формулировками законопроекта о проникновении в это самое жилище фактически по усмотрению сотрудников милиции? По этим и подобным вопросам высказались эксперты, журналисты, блогеры, политики, правозащитники, выразившие опасение, что в том виде, в котором законопроект был представлен публике, он несет угрозу законности и правам человека – вопреки декларируемой в нем цели защищать их.

С текстом законопроекта и пожеланиями по его изменению можно познакомиться на специально созданном для этой цели сайте. Для сопоставления и оценки «инновационности» законопроекта нужно, разумеется, заглядывать в действующий Закон «О милиции».

Претензии к законопроекту, которые сформулированы ниже, для удобства даются отдельными разделами. Первые три раздела посвящены нормам законопроекта, которые, по нашему мнению, вводят/поддерживают жесткие формы произвола со сторона полиции (то есть евсюковщину). Затем идут разделы, относящиеся к нормам, предполагающим легализацию относительно мягких форм милицейского произвола (назовем это бойковщиной – по фамилии известного борца с «хорьками»).

(Редакция Демагогии.ру рекомендует сочетать чтение разделов этой заметки с просмотром справки «Преступления, совершенные сотрудниками милиции в 2009-2010 гг.» РИА «Новости».)

«Презумпция законности» действий полицейского

Первый абзац ст. 23. («Обязательность исполнения законных требований сотрудника милиции») действующего Закона «О милиции» гласит:

Законные требования сотрудника милиции обязательны для исполнения гражданами и должностными лицами.

В предлагаемом законопроекте этот абзац дополнен следующим предложением (ст. 32 ч. 2):

Требования сотрудника полиции, обращенные к гражданам и должностным лицам, и предпринимаемые им действия считаются законными до тех пор, пока в предусмотренном законом порядке не будет установлено иное.

Казалось бы, это детализация, логическое продолжение, расшифровка прежней весьма неопределенной нормы, разжевывание того, что лишь подразумевалось. Но авторы законопроекта, дав эту расшифровку, вскрыли концептуальную убогость как действующей, так и предлагаемой нормы. Разработчики законопроекта не заметили то, что сразу же обнаружили многочисленные наблюдатели. По данной норме убийство людей майором Евсюковым было бы вполне законным, пока суд не признал иное. Прятаться от убийцы, тем более сопротивляться евсюковым не нужно, потому что никаких юридических оснований для этого при стрельбе по вам нет!

Вряд ли данная формулировка законопроекта – просто халтура (хотя полностью исключить эту версию нельзя). Скорее, непрофессионализм разработчиков законопроекта заключается в том, что они даже не попытались решить реальную проблему определения законности действий сотрудников будущей полиции. Но, конечно, не важно, по какой причине они плюнули на эту задачу – значение имеет то, что они плюнули в лицо всем нам как потенциальным жертвам убийц в погонах. Если название «полиция» предполагает профессионализм, то эта норма просто перечеркивает заявляемое намерение о профессионализации органов внутренних дел, превращая переименование в пустопорожнюю игру словами.

Проникновение в неприкосновенное жилище

Ст. 15 ч. 1 («Вхождение (проникновение) в жилые и иные помещения, на земельные участки») также детализирует норму действующего закона (ст. 11 ч. 18):

Полиция имеет право входить беспрепятственно либо проникать в любое время суток в жилые и иные помещения граждан, на принадлежащие им земельные участки, на территории, земельные участки и в помещения, занимаемые организациями, с повреждением, если в этом есть необходимость, запирающих устройств, элементов и конструкций, препятствующих входу, проникать в находящиеся там контейнеры, емкости и иные объекты, в транспортные средства (за исключением территорий, объектов и транспортных средств дипломатических представительств и консульских учреждений иностранных государств) и осматривать их.

Но содержание подпунктов 1-2 превращают эту статью в абсурд, так как все перечисленное выше можно совершить

1) при непосредственном преследовании лиц, подозреваемых в совершении преступления, скрывающихся от органов дознания, предварительного следствия или суда, уклоняющихся от исполнения уголовного наказания;

2) при наличии достаточных оснований полагать, что там совершается преступление, произошел несчастный случай, находится лицо, пребывающее в беспомощном состоянии, а также для задержания граждан, указанных в пункте 1 настоящей части, пресечения преступления и (или) оказания помощи пострадавшим.

Блогер mr_fatcat абсурдность этой статьи убедительно продемонстрировал:

Федеральный закон должен не конституционную норму (в данном случае «Жилище неприкосновенно») превращать в посмешище (если сержант «пилиции» счел, что есть достаточные основания полагать, что у вас в квартире в беспомощном состоянии находится Доку Умаров, то он взрывает ваши металлические двери), а устанавливать процедуру.

Далее в законопроекте разрешение «сержанту» на произвол вроде как отыгрывается назад: полицейский должен отчитаться перед прокурором за проникновение. Но по тексту получается, что наличие отчета достаточно само по себе, а что в нем будет и как подтверждается достоверность отчета – совершенно не важно.

В законопроекте разъясняется, как законным образом нарушать... закон

Председатель совета профсоюза сотрудников милиции Михаил Пашкин в блоге на сайте радиостанции «Эхо Москвы» описал, каким образом предусматривается в законопроекте возможность действий в обход ограничивающих произвол сотрудников милиции норм.

Пашкин цитирует ст. 35 п. 5 законопроекта («Ответственность сотрудника»):

На сотрудника полиции не распространяются отдельные обязанности, ограничения и запреты, предусмотренные статьями 27, 29 и 30 настоящего Федерального закона, когда такие обязанности, ограничения и запреты препятствуют выполнению сотрудником полиции обязанностей по осуществлению оперативно-разыскной деятельности.

Установление таких обязанностей, ограничений и запретов, а также определение сотрудников полиции, на которых они не распространяются, в каждом отдельном случае осуществляются в порядке, устанавливаемом федеральным органом исполнительной власти в сфере внутренних дел.

Далее он разбирает, что эта норма значит:

...Выражаясь русским языком, министр может своим приказом ОТМЕНЯТЬ нормы, установленные Законодателем, правда, в каждом отдельном случае!

Давайте посмотрим, а что же может отменить министр?

Например, в 27 ст. проекта говориться, что сотрудник полиции ОБЯЗАН (кроме всего прочего):

п. 4) соблюдать при выполнении служебных обязанностей права и законные интересы граждан, общественных объединений и организаций;

п. 11) соблюдать ограничения, выполнять обязательства и требования к служебному поведению, не нарушать запреты, установленные федеральными законами;

Значит, теперь, руководствуясь приказом министра, сотрудник при проведении оперативно-розыскных мероприятий может не соблюдать прав граждан, нарушать запреты, установленные федеральными законами!

Смотрим в ст. 29. она называется так: «Ограничения, связанные со службой в полиции».

Если министр и ее отменит своим приказом, то можно будет служить в подчинении папы или мамы начальника (п. 6), при представлении подложных документов или заведомо ложных сведений при поступлении на службу в полицию (п. 9), и т.д. – каждый может посмотреть все пункты статьи, действие которой министр может отменить одним росчерком пера.

А в 30 статье под названием: «Запреты, связанные со службой в полиции» министр может позволить сотруднику даже (п. 19) «подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий».

Получается, что министр у нас главнее Думы!..

Пашкин делает закономерный вывод о том, что рассмотренная норма позволяет создавать в полиции «эскадроны смерти».

В ГИБДД без перемен

Научный руководитель НИИ транспорта и дорожного хозяйства Михаил Блинкин, анализируя законопроект в части регулирования работы ГИБДД, находит только одно значимое отличие от текста действующего Закона, называя его «забавным»:

... Открытым тестом закреплено право полицейских «осуществлять на основаниях и в порядке, установленных Правительством РФ, сопровождение транспортных средств», то есть предоставлять эту феодальную по своей сути услугу верхнему начальству и зарабатывать себе на жизнь сопровождением автомобилей богатых клиентов.

Это означает, что разработчики законопроекта, оставив все, как было, просто проигнорировали общественный запрос на перемены в одной из наиболее коррупционных сфер деятельности милиции.

Акции оппозиции и протестные действия

В комментарии Ассоциации адвокатов России за права человека отмечаются «инновационные» пункты, направленные на облегчение обоснования разгонов массовых акций. Причем два пункта противоречат Конституции и Закону «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях»:

... В ст. 12, ч. 1, п. 7 говорится о необходимости согласовывать митинги и иные мирные собрания с полицией, а в ст. 22, ч. 1, п. 2 к тому же введено понятие «несанкционированных» акций, что является нарушением ст. 31 Конституции РФ и закона о свободе собраний.

А еще в одном пункте используется не юридический термин, а политическая формулировка:

Также в ст. 13, ч. 1, п. 17 введено понятие «антиобщественные действия», подразумевающее широкое толкование и квалифицировать его можно как угодно.

Кроме того эксперты считают, что

В ст. 21 ч. 2 п. 6 разрешается использование служебных собак без намордника, например, против акций оппозиции. Также разрешается применять водометы, бронемашины и сети.

(В комментарии анализируются и другие нововведения, необоснованно расширяющие полномочия сотрудников внутренних дел: возможность проверки общественных объединений, «временного ограничения свободы» на один час любого гражданина и т.д.)

Дмитрий Камышев, автор статьи в «Коммерсанте», посвященной законопроекту, увидел и другие «инновационные» моменты, связанные с действиями сотрудников милиции против акций оппозиции:

Весьма перспективно с точки зрения борьбы с уличными протестами выглядит переработанная норма старого закона о праве милиции «удалять граждан с места совершения правонарушения или происшествия». По новому проекту, факт нарушения для этого уже необязателен: полиция вправе «обращаться к группам людей, находящимся в общественных местах, с требованием разойтись, если возникшее скопление людей... нарушает нормальную работу организаций, порядок движения транспорта и пешеходов». Так что разгонять прохожих, остановившихся поглазеть на какую-нибудь оппозиционную акцию, можно будет на совершенно законных основаниях, а отказавшимся разойтись грозит задержание на срок до трех часов...

...К требованию разъяснять гражданам причину применения мер, ограничивающих их права и свободы, добавлена оговорка «кроме случаев, когда такое разъяснение невозможно либо неуместно». Легко предположить, что любой полицейский, разгоняющий несанкционированный митинг, сочтет эти разъяснения именно что неуместными. В статье о задержании появилось уточнение, что услугами адвоката задержанный вправе пользоваться «с момента водворения в специально отведенное помещение». Помимо того что это позволит часами прессовать тех же оппозиционеров в омоновских автобусах или каких-нибудь «неспециальных» помещениях, эта норма прямо противоречит Конституции, требующей допускать адвоката к клиенту с момента задержания...

Коммерц-полиция

Общее недоумение вызвала норма, разрешающая полиции осуществлять охранную деятельность за деньги (ст. 12 ч. 1 п. 24), как это делает милиция. Очевидно, что эта норма ориентирует полицейских на зарабатывание денег в ущерб охране общественного порядка, борьбе с преступностью и другим основным направлениям деятельности полиции (ст. 2).

Общественный контроль

Даже само по себе бесспорно позитивное нововведение – появление статьи об общественном контроле (ст. 52) – в общем контексте законопроекта теряет эту свою позитивность. Общественная палата и общественные советы должны будут следить за соблюдением полицией описанных выше норм закона, а как раз соблюдение этих норм допускает, как выяснилось, произвол полиции по отношению к гражданам и организациям.

И даже если эти нормы каким-то чудесным образом будут изменены на стадии принятия закона, останется вопрос, как общественный контроль будет осуществляться в регионах и на местах при заложенной в законопроекте абсолютной централизации управления полицией (ст. 1 ч. 1)? Понятно, что местный начальник полиции будет выполнять указания вышестоящих руководителей, а к мнению местной общественности будет прислушиваться лишь в той мере, в которой это мнение не вступает в противоречие с командами «сверху» (и это в лучшем случае!).

Предварительные выводы

Результаты общественного обсуждения в интернете начнут появляться после 15 сентября, когда дискуссия закончится. Однако сейчас вполне можно сформулировать предварительные выводы о характере законопроектной кампании.

Предположим, что евсюковщину и бойковщину из законопроекта уберут. При таком варианте развития события останется восхвалять мудрость руководства. Правда, возникнет вопрос: зачем было вбрасывать в общество то ли откровенно сырой, то ли подчеркнуто антигуманный законопроект по больной для общества и почти каждого человека в стране теме? В поддавки с элементами жмурок на краю обрыва поиграться с подданными захотели? С мудростью плохо вяжется, скорее – с искусством «разводки».

Предположим, что евсюковщина и бойковщина останется (ну там объем их в ту или иную сторону изменится). Тогда вообще не понятно, зачем шум-гам было поднимать. Неужто для того, чтобы объявить, что результатом обсуждения стало общественное одобрение узаконивания евсюковщины и бойковщины?

03.09.10