«Кодекс москвича»: интеграция на базе дискриминации?

Михаил Соломенцев

16 июня председатель комитета по межрегиональным связям и межэтническим отношениям (КМСМО) правительства Москвы Михаил Соломенцев презентировал план создания некоего «кодекса москвича» в двух вариантах: в духе лозунга «Москва для москвичей» с этнической подкладкой и в форме предложения гражданскому обществу включиться в реализацию государственной политики интеграции приезжающих в Москву из других мест страны и мира.

В первом варианте план создания «кодекса москвича» был представлен в интервью «Российской газете», во втором – в беседе на радио «Эхо Москвы». Интересно, что интервью «РГ» появилось на сайте КМСМО еще 10 июня, что можно расценивать как знак согласия чиновника с тем, что его суждения и оценки были переданы верно. С него и начнем.

Присяжные беззащитны и предвзяты, поэтому доверять им нельзя

Сначала Михаил Соломенцев обосновал инициативу московского правительства и Мосгордумы по изменению федерального законодательства в направлении сужения сферы деятельности суда присяжных: из его подсудности предлагается вывести дела об убийствах, «совершенных по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы» (Демагогия.ру писала об этой инициативе в феврале). Чиновник повторил стандартные доводы в поддержку такого сужения, главные из которых – непрофессионализм и неизбежная предвзятость присяжных, их неспособность выдержать давление СМИ и неготовность государства защитить присяжных от воздействия и угроз со стороны тех, кто поддерживает обвиняемых.

«Как правильно писать о том, что представитель некой национальности совершил убийство»

Далее речь зашла о еще одном положении инициированного московским правительством законопроекта – предложении запретить упоминание в СМИ национальности обвиняемых в преступлениях (в законопроекте формулировка более широкая и туманная – речь идет о введении ответственности за «распространение непроверенной информации под видом достоверных сообщений, порочащих граждан по признакам пола, возраста, расовой или национальной принадлежности».)

Отвечая на вопрос РГ о том, «как же правильно писать о том, что, скажем, представитель некой национальности совершил убийство» (кстати, отметим, что журналисты РГ полагают, что убийство совершаются «представителями национальности»), Соломенцев дает удивительный совет, способный в случае взятия его на вооружение журналистами полностью перечеркнуть смысл инициативы:

Надо писать – уроженец такой-то республики или страны, так как в этой республике проживают представители разных национальностей. А тот, про которого идет речь, может заявить: у меня мама одной национальности, а отец другой. А самоопределение, самоощущение у человека третье.

Очевидно, что при таком подходе национальность обвиняемых в преступлении при отсутствии упоминания о ней никуда не исчезает: выходец из Узбекистана, уроженец Дагестана – это вполне прозрачный намек на этническую принадлежность, и в этом смысле такое указание ненамного корректнее пресловутого «лица кавказской национальности».

Обращает на себя внимание факт, что Соломенцев говорит только о республиках, то есть субъектах Федерации, которые в качестве таковых конституируются как этнообразования.

Возникает два подозрения – либо глава комитета межрегиональных связей и национальной политики Москвы сам не до конца понимает, в чем смысл предложенной его же комитетом меры (в идеале вполне способной снизить уровень этнизации криминальных хроник), либо московские власти и впрямь стремятся не снизить ксенофобию, а трансформировать ее из нелюбви к «нерусским» в подозрительность к «немосквичам».

«До половины преступлений в городе совершается приезжими»

После этого Соломенцев переходит к теме гастарбайтеров. И среди сетований на неправильную, по его мнению, федеральную миграционную политику, откровенно привирает, давая оценку патентной системе устройства на работу трудовых мигрантов:

Купит теперь любой иностранец патент за тысячу рублей, и неважно – работает он или занимается грабежами, никто его не имеет права тронуть. У него «легальный» въездной билет в Россию.

И далее следует пассаж о том, что «уже сейчас до половины преступлений в городе совершается приезжими». Как часто бывает с цитированием криминальной статистики, чиновник «забыл» упомянуть, что львиная доля из этой «половины» – это приезжие из близлежащих областей, а вовсе не из-за границы и даже не из национальных республик.

«Не ходить по городу в национальной одежде и разговаривать по-русски»

Таким образом, тема «кодекса москвича» возникает как продолжение разговора о том, какие угрозы несут приехавшие из «нерусских» регионов России (республик) и ближнего зарубежья. Чиновник при переходе к этой теме недвусмысленно подтверждает это:

Москва – город, жизненный уклад которого базируется на русских культуре и традициях, сложившихся веками, и все, кто приезжает сюда жить, должны с этим считаться. Мы уверены, что это важное требование поможет всем жителям столицы без исключения стать москвичами.

Это ответ на вопрос РГ, в котором упоминается недавно принятая правительством Москвы «Концепция национальной политики и межэтнических отношений», которой мы коснемся дальше.

А пока Соломенцев демонстрирует, что фактически не знает, какие конкретные «требования» к немосквичам должны быть предъявлены в «кодексе москвича». Он говорит о неких «неписаных правилах, которые обязаны придерживаться жители нашего города» и приводит примеры того, что не принято (три первых пункта) и что принято (четвертый пункт) делать в рамках «русской культуры и традиций»:

Не резать барана во дворе, не жарить шашлык на балконе, не ходить по городу в национальной одежде, разговаривать по-русски...

Что касается резания во дворе барана и нежарки шашлыков на балконе, то вполне писаные правила запрещают это делать, и трудно представить, что это обычная практика приехавших в Москву, – а ведь только в случае ее распространенности стоило бы о ней говорить и ставить вопрос о написании специального предупреждения об ответственности за данные незаконные действия.

Предложение, чтобы приезжие обязательно «разговаривали по-русски» и не носили национальную одежду, во-первых, иначе как ксенофобским назвать трудно, во-вторых, чрезвычайно сомнительно с правовой точки зрения.

Отдельного внимания заслуживает также фактическое приравнивание разговора на родном языке к такому далеко не безобидному правонарушению, как жарка шашлыков на балконе.

Выступление на «Эхе Москвы»: попытка взять свои слова обратно

В беседе в эфире радиостанции «Эхо Москвы» Соломенцев предстал уже не в облике чиновника, проводящего линии между москвичами и «понаехавшими» и превращающего эти линии в повод для дискриминации, а в образе специалиста по этнополитическим проблемам, предлагающего искать решение проблем межэтнических отношений на пути создания благоприятных для некоренных москвичей условий интеграции в городское сообщество как локальное «подразделение» гражданского общества. Впрочем, этот образ складывался по ходу беседы и до конца выдержан не был.

В начале беседы представитель московского правительства заявил о позиции, которой придерживался в интервью в РГ. Адресатами «кодекса» были названы «приезжие»:

Ну, механизм распространения (кодекса. – Ред.) – тут можно еще подумать, как это сделать. Есть масса возможностей – это и метрополитен, и строительный комплекс, и ЖКХ, есть вокзалы, аэропорты. То есть любой человек, который приезжает в город на какое-то определенное время и собирается здесь жить, работать, он должен получать такую книжку, такую брошюру, ознакомиться с ней, и она будет помогать ему в дальнейшей жизни.

Но вопросы журналистов вынудили его переформулировать почти все, сказанное ранее.

Так, Соломенцев особо подчеркнул рекомендательный характер «кодекса», хотя в РГ статус этого документа точного определения не получил – было только ясно, что инициатива исходит от московских властей.

Оказалось, что говорить по-русски нужно не всем и не везде, а только на работе. К баранам и шашлыкам на балконе добавились этнически нейтральные «плеваться» и «бросать мусор». А самое главное, «кодекс» был переадресован всем москвичам, независимо от этнической принадлежности и срокам проживания в столице:

Кодекс для всех. Мы же пишем, что это кодекс москвича, да? И это касается и москвичей в том числе.

Выяснилось, что в создании «кодекса» должны или могут принимать участие не только организации, представляющие интересы диаспор, о чем говорилось в интервью РГ, но и все желающие.

Правда, по вопросу о национальной одежде гость «Эха» попросту «поплыл». Сначала он отделил национальную одежду от предусмотренной религиозными правилами (т.е. хиджабы в законопроекте запрещать не предполагается), затем зачем-то рассказал о проведении якутского праздника Ысыах в Коломенском, неожиданно закончив фразой: «любой здравомыслящий человек не будет, наверное, ходить в каких-то неопрятных одеждах». В результате вышло, что главная претензия к национальной одежде – ее… неопрятность (!?).

Наконец, стало совершенно понятно, что пока никаких других идей, кроме того что «кодекс» нужен (и приведенных Соломенцевым примеров), у инициаторов его создания нет.

Вместо заключения

Эта содержательная пустота характерна и для упомянутой ранее «Концепции национальной политики и межэтнических отношений», принятой в начале июня московским правительством. О связи планов по созданию «кодекса» и этой концепцией Соломенцев говорил уклончиво, но, очевидно, что «кодекс» – один из шагов по ее реализации.

Можно, конечно, сказать, что концепция на то и концепция, чтобы ограничиться исключительно абстрактными положениями, но это все-таки документ, который предполагает практическую реализацию. А в таком случае обойтись только общими словами нельзя. Казус Соломенцева свидетельствует об ошибочности абстрактного  подхода. При попытке конкретизации положений концепции лицом, призванным ее осуществлять, список «исторически сложившихся традиций городского сообщества, основанных на русском культурном базисе» (формулировка концепции) ограничивается нерезанием баранов, нежаркой шашлыка, нехождением в нерусской национальной одежде и воздержанием «приезжих» от говорения на их родных языках. Ничего другого пока за округлыми формулировками концепции нет. Очевидно, что Соломенцев в своих выступлениях обнажил проблему дефицита проектного мышления возглавляемого им комитета, и, осознав это, вынужден был призывать всех поучаствовать в создании «кодекса».

Обнажилась и другая проблема: за формулировками концепции, более или менее соответствующими нормативным представлениям о государственной политике в сфере межнациональных отношений в мегаполисе, скрываются установки на использование дискриминационных стратегий по отношению к немосквичам и желание властей соответствовать ожиданиям ксенофобски настроенного сегмента москвичей. После выступления Соломенцева в РГ это стало явным, несмотря на попытку в эфире «Эха» отыграть назад многочисленные «проговорки».