Шендерович на Пушкинской. «Борьба с ксенофобией», которая может только навредить

Виктор Шендерович, публицист и организатор митинга «Москва для всех» (26 декабря 2010), сделал, кажется, всё возможное, чтобы доверие к такого рода  акциям «против ксенофобии» исчезло если не навсегда, то очень надолго.

Речь Шендеровича на митинге 26 декабря никак не может считаться неудачным экспромтом, «случайно вырвалось»: он был главным идеологом сбора на Пушкинской и наверняка готовился к выступлению, благо времени на это было целых полторы недели. В результате публике (на площади – да, немногочисленной, но нужно еще помножить на отклик в СМИ) была представлена следующая аргументация:

Ксенофобия— самый тупой и простой ответ на вопрос, кто виноват. Потому что, когда в Кущевской русская банда убивает представителя кавказского народа, то не возникает никаких национальных волнений, этот вопрос не встает. А когда в Москве произошла обратная зеркальная ситуация, это полыхнуло Манежной.

Остальное выступление было заполнено, в основном, неоднократно повторенными эйджистскими выпадами против «тёмной и пубертатной молодёжи» и риторическими намёками на некий заговор «политиков и провокаторов». И то, и другое – сюжеты хрестоматийно простые, на них можно не останавливаться. Процитированный отрывок богаче, в нем обнаруживаются:

• жгучее нежелание узнать хоть что-либо о событии, которым даешь публичную оценку.

Сведения о том, что в Кущевской были убиты крымский татарин Сервер Аметов (хозяин дома), его русские жена и невестка, внучка, двое соседей и шесть гостей из Ростова-на-Дону (все – со славянскими именами и фамилиями), было общедоступными. При этом очень вероятно, что читатели, слушатели с неславянскими именами и неславянской внешностью обнаружат здесь такое же вопиющее пренебрежение их национальной идентичностью, что-то вроде «татарин, кавказец – для меня вы все одинаково чужие, не хочу разбираться». Не просчитать возможность такой реакции было по меньшей мере легкомыслием.

• демонстративный отказ от уже привычной интеллигентской политкорректности «преступники не имеют национальности».

С самой по себе установкой «не имеют национальности» можно соглашаться или спорить, но вариант вот такого избирательного применения (когда императив действует в отношении всех, кроме русского большинства, мол, с ним-то зачем считаться, вот ещё), – самый безответственный.

• заложенная в приведенном пассаже, независимо от намерений оратора, возможности понять его как плохо замаскированный упрек жителям Северного Кавказа: «смотрите, русские москвичи собрались и отомстили за своего, а вы в такой же ситуации сидели дома и молчали, где же ваши хваленые смелость и гордость»; понять, сделать выводы и в следующий раз «исправиться».

Выбрать для публичного выступления менее двусмысленный сюжет, менее провокационный – для этого и нужны были навыки писателя и сценариста, нужна была ответственность, хотя бы самая минимальная, общественного деятеля. Ни того, ни другого не обнаружилось. Итог – ничего, кроме дискредитации идеи.